Нигерийская рокировка
Аналитики World Economic Journal воcпользовались советом Джима О’Нила, заменив в новом виртуальном объединении развивающихся экономик Корею на Нигерию – и оценили важнейшие для инвесторов макроэкономические показатели этих стран.
Текущие цифры статистики неумолимы: по итогам 2012 года экономический рост всех четырех стран BRIC пошел на спад, а в текущем 2013-м никаких улучшений ситуации не наблюдается и, судя по прогнозам, возможности весьма ограничены. Такой расклад ведет к тому, что инвесторы начинают выводить свои активы: как из фондов, так и из самих стран.
В более отдаленной перспективе эксперты МВФ не столь пессимистичны и надеются, что по мере улучшения мировой конъюнктуры экономический рост вернется в эти страны, но что же делать с инвесторами, которые по-прежнему хотят получать прибыль от своих вложений и не через 20 лет?
После успеха BRIC аналитики Goldman Sachs в 2005 году выделили группу «Next Eleven» – следующие одиннадцать стран, «обреченные» на успех и динамично развивающиеся на тот момент. Последовавший кризис ощутимо прошелся по большинству из них, но «новые звезды» все же появились. К концу 2012 года почти 75% фонда N-11 приходились всего на четыре страны: Мексику, Индонезию, Южную Корею и Турцию. Таким образом, появился новый звонкий акроним MIST. В ноябре 2013 года Джим О’Нил сделал рокировку и заменил Южную Корею (Korea) на Нигерию, изменив и сам акроним на MINT. Но что же скрывается за этими четырьмя буквами и чего можно от них ожидать в ближайшем будущем?
Сначала хотелось бы пару слов сказать о замене Южной Кореи на Нигерию – безусловно, Корея в подобном «объединении» добавляет больше веса, но по сути эту страну нельзя назвать «развивающейся», потому что ее экономика уже давно вышла из этих рамок и не один десяток лет относится к развитым, показывая результаты лучше многих своих «коллег». Нигерия же является ярким представителем Африканского континента, занимая лидирующие места среди всех своих соседей.
Тем не менее, страны MINT очень разные и найти у них что-то общее сложно. Даже глядя на динамику роста их ВВП, сложно выделить какие-то общие тенденции и закономерности. Наверное, единственное, что их роднит, это позитивный прогноз на ближайшие два-три года.
Три из четырех страны MINT входят во вторую десятку крупнейших экономик в мире и, например, Индонезия не скрывает своего желания прорваться выше в ближайшие годы. На общем фоне выделяется Нигерия с ВВП в 4–5 раз меньше, чем у остальных. Тем не менее, именно в двух последних реальный прирост ВВП по итогам прошлого года составил более 6% и прогноз на текущий год сохраняется на уровне 5–6%.
С другой стороны, чем ниже старт, тем ощутимее прирост даже при незначительных реальных изменениях. Именно в этом, похоже, главная инвестиционная идея О’Нила. По уровню жизни, о котором можно судить по размеру ВВП на душу населения, страны также не отличаются схожестью и делятся на две группы. В Мексике и Турции, чье географическое положение ближе к развитым странам этот показатель составляет $ 14–15 тыс, а у Индонезии и Нигерии не превышает и $ 5 тыс. То есть им есть куда расти, особенно двум последним.
Не в пользу инвестиционной привлекательности стран MINT говорит и динамика прямых иностранных инвестиций по итогам прошлого года. В трех из них приток упал на 20–30% и только в Индонезии вырос на 3%. Конечно, можно говорить о том, что в целом глобальный приток ПИИ в 2012 году сократился на 18%. Но все же по этому показателю можно сделать вывод, что в трех странах инвесторы не видят для себя перспективных проектов. А если нет проектов, значит, нет реальных возможностей добавлять динамики экономическому росту или хотя бы поддерживать текущий уровень.
С другой стороны, все страны увеличили свою внешнюю задолженность, но, глядя на развитые государства, это все же не самый оптимальный путь развития. Да и резервных фондов на покрытие своих обязательств хватит только Нигерии, и то скорее за счет низкого уровня внешней задолженности.
Россию и Бразилию принято называть поставщиками сырья для Китая, Индии и других государств и считать это их минусами, которые не позволят странам динамично развиваться. Но в новом акрониме двое из четырех также получают значительные доходы от экспорта нефти, газа и прочих природных ресурсов. Нигерия – один из крупнейших поставщиков сырой нефти и газа в мире, валютные поступления от продажи которых составляют более 90%. Уровень благосостояния страны зависит от мировых цен на нефть.
Мексика по объему добычи является одним из лидеров в Латинской Америке и до недавнего времени экспортировала в основном сырую нефть. Но ощутимые вложения в инфраструктуру позволили модернизировать и нарастить нефтеперерабатывающую базу, что сказалось на увеличившихся объемах экспорта нефтепродуктов. Промышленный комплекс Мексики состоит не только из предприятий добычи и переработки сырья – основная доля здесь принадлежит автомобилестроению и электронике. Американская «тройка» автогигантов – Ford Motors, General Motors и Chrysler – открыли свои производства в этой стране еще в 30-х годах XX века, а уже за ними подтянулись и европейские, и азиатские производители. Помимо своих заводов, они «привели» в страну и производителей запчастей, и научно-исследовательские подразделения. Такая диверсификация добавляет плюсов Мексике, и в ее перспективное будущее верится охотнее.
Еще одной страной с развивающимся сырьевым сектором является Индонезия. Но здесь скорее стоит говорить о перспективах. Производственных мощностей не хватает и требуются значительные инвестиционные вливания, которые ограничиваются сильными позициями государства в этом секторе, которому в свою очередь не хватает внутренних финансовых возможностей. Частичная приватизация кажется оптимальным решением для сложившейся проблемы.
Что касается Турции, то, несмотря на экономические показатели прошлого года, ее ближайшие перспективы кажутся нам благоприятными. Сельское хозяйство, туризм, судостроение, текстиль – основные направления экспорта товаров последних лет. Наращивание объемов производства в этих областях позволит Турции и в дальнейшем укреплять свои позиции в качестве лидера региона.
Экономические перспективы этих стран были бы безусловно позитивными, если бы не различные проблемы политического, социального или криминального характера. Сообщения о том, что нигерийские повстанцы взорвали часть нефтепровода, временами мелькают в новостях, или сообщения о «войнах» наркотических кланов со всеми вытекающими регулярно приходят из Мексики, в Индонезии огромной проблемой является коррупция (но это беда многих развивающихся рынков), Турция хоть и светское государство, но конфликты на религиозной почве вспыхивают мгновенно, и «арабская весна» может докатиться и сюда. Все это не отменяет потенциальных экономических успехов, но ощутимо повышает риски для вложений и забывать о них нельзя.
Да и если обратится к истории и посмотреть динамику роста различных стран в последние 50–60 лет, то можно заметить ярко выраженную тенденцию – мало кому удается расти больше одного десятилетия. В 50-х была Венесуэла, в 60-х – Пакистан, ему на смену пришел Ирак в 70-х и Япония в 80-х гг. К началу XXI века «очередь» дошла и до стран BRIC, но их десятилетие в силу разных причин заканчивается, и не удивительно, что на смену приходят новые государства. Глобальная экономика – циклична. На смену росту всегда приходит спад и наоборот. И ожидаемо, что, недополучая доход от вложений, инвестор начинает искать новых «звезд».
Текст: Оксана Чайка
