Из Европы в Азию: энергетическое будущее России
О будущем энергетических отношений России и ЕС World Economic Journal поговорил с Джеком Д. Шарплсом, экспертом по энергетическим отношениям России и ЕС и преподавателем Европейского университета в Санкт-Петербурге.
Уважаемый г-н Шарплс, как вы оцениваете нынешнее состояние торговых отношений России и ЕС – кто от кого больше зависит?
В настоящее время на полезные ископаемые (в основном нефть и газ) приходится около 71% российского экспорта. Налогообложение добычи и экспорта нефти и газа составляет около 50% российского федерального бюджета. Основным рынком экспорта российских нефти и газа является ЕС. По данным «Газпром Экспорта», в 2013 году Россия экспортировала в страны ЕС 133 млрд кубометров природного газа. Это 68% от общего объема экспорта российского трубопроводного газа. Согласно последним данным Евростата, в 2012 году Россия поставила в страны ЕС 170 млн тонн сырой нефти – около 71% всего российского экспорта сырой нефти (240 млн тонн) в 2012 году. Так что очевидно – экспорт нефти и газа в страны ЕС важен для России.
В таком случае, насколько страны ЕС зависят от российского экспорта?
В 2012 году страны ЕС в целом зависели от импорта для удовлетворения потребительских нужд в нефти на 86% и в природном газе – на 66%. С учетом того факта, что в 2013 году страны ЕС потребили 589 млн тонн сырой нефти и 462 млрд кубометров газа, Россия обеспечила 29% потребления странами ЕС нефти в 2012 году и 27% – газа в 2013 году.
То есть на самом деле трудно сказать, какая сторона в большей степени зависима. Реальность такова, что обе стороны являются взаимозависимыми, стратегическими торговыми партнерами в сфере энергетики.
Учитывая европейский спрос на диверсификацию поставок энергоресурсов, каким образом страны ЕС могут удовлетворить свои потребности в энергии с минимальным вкладом России?
В настоящее время диверсификация импорта энергоресурсов для ЕС затруднена по причине роста зависимости ЕС от энергетического импорта. По данным Евростата, хотя в 2012 году потребление странами ЕС нефти и газа было ниже по сравнению с 2003 годом, доля импорта в потреблении растет. Это означает, что общий объем импорта будет, по крайней мере, стабильным, если не растущим. Россия, безусловно, крупнейший внешний поставщик нефти и газа в страны ЕС. Интересно, что Россия также является крупнейшим внешним поставщиком каменного угля и урана в страны ЕС, поставив в 2012 году 19% потребленного каменного угля и 27% урана. Чтобы значительно уменьшить зависимость ЕС от импорта российских энергоресурсов, потребуются весьма согласованные усилия.
Какие источники являются основными целями энергетической диверсификации ЕС?
К сожалению для ЕС, несмотря на то, что за последние десять лет значительно увеличился экспорт норвежского газа в страны союза, похоже, добыча норвежского газа достигла плато и вряд ли увеличится. Более того, за последние десять лет экспорт норвежской нефти в страны ЕС снизился на 66%. Правда, США постепенно развивает экспорт СПГ, но здесь есть проблемы. Департамент энергетики США одобрил лишь небольшое количество лицензий на экспорт СПГ, поскольку желает убедиться, что внутренний рынок страны получит достаточное количество газа. Кроме того, большинство проектов экспорта СПГ США направлены на Азиатско-Тихоокеанский рынок, где цены выше. В 2013 году средняя цена на газ в Генри-Хаб составила $ 3,7 за миллион британских тепловых единиц (БТЕ). В Европе цена на российский газ на границе с Германией составила $ 11,2 за млн БТЕ, в то время как в Японии средняя цена импорта СПГ из Индонезии составила $ 17,3 за млн БТЕ. Проще говоря, если Европа хочет импортировать СПГ из США, она вынуждена будет платить за него по азиатским ценам, которые значительно выше цен на российский газ.
Итак, если норвежский экспорт и СПГ США являются ставкой с высоким риском, какие еще варианты есть у ЕС?
Альтернативой является получение большего количества газа на развивающемся мировом рынке СПГ. По данным Группы международных импортеров СПГ (GIIGNL), мировой рынок СПГ будет оставаться ограниченным (т. е. конкурентоспособным рынком с высокими ценами и спросом), по крайней мере, до 2016 года. К 2020 году должны быть разработаны новые проекты экспорта СПГ (в частности, в Австралии и США). Вопрос в том, сможет ли ЕС и его государства-члены привлечь такие поставки.
ЕС имеет возможность сократить объем импорта российских нефти и газа, но он не сможет полностью от него отказаться. В 2013 году Россия поставила 23% от общего потребления энергии в ЕС. Ясно, что такие объемы нефти, газа, угля и урана трудно заменить. Чем больше будет объем замены, тем выше в итоге будут цены для европейских потребителей энергии.
Недавно подписан рекордный газовый контракт с Китаем. Может ли Россия в ближайшем будущем изменить маршрут экспорта не только газа, но и нефти в направлении Азии?
На самом деле Россия уже предпринимает действия а этом направлении. В 2011 году «Роснефть» начала экспортировать в Китай 15 млн тонн сырой нефти в год через Восточно-Сибирский – Тихоокеанский трубопровод (ВСТО). В марте 2013 года «Роснефть» согласилась поставлять дополнительные 15 млн тонн в год в течение следующих 25 лет. Если сюда включить поставки в другие страны, помимо Китая, в 2013 году Россия экспортировала в Азиатско-Тихоокеанский регион 37 млн тонн – значительно меньше, чем 170 млн тонн, экспортированных в Европу.
Что касается природного газа, в настоящее время Россия имеет только один терминал экспорта СПГ для осуществления поставок в Азиатско-Тихоокеанский регион – это терминал экспорта СПГ мощностью 10 млн тонн (13,8 млрд кубометров) на острове Сахалин; пакет акций компании принадлежит «Газпрому», с участием голландской Shell и японских Mitsui и Diamond Gas. Мощность этого терминала составляет менее 10% от общего объема годового экспорта российского газа. Поэтому китайские инвестиции в инфраструктуру российской газодобычи и транспортировки представляются необходимыми.
Каковы будущие возможности российского экспорта энергоресурсов в Азию?
Разрабатываются новые проекты экспорта СПГ. «Новатэк» (при участии французской Total и китайской CNPC) строит еще один терминал экспорта СПГ мощностью 15 млн тонн (20,7 млрд кубометров) в северной части Ямальского района России. Он будет запущен в 2017 году. «Роснефть» планирует строительство терминала экспорта СПГ мощностью 5 млн тонн (6,9 млрд кубометров) на Сахалине с участием ExxonMobil; этот терминал будет запущен в 2018 году. «Газпром» недавно договорился расширить проект Сахалин-II на 5 млн тонн (6,9 млрд кубометров) и планирует строительство нового терминала экспорта СПГ мощностью 15 млн тонн (20,7 млрд кубометров) во Владивостоке. Он будет запущен в 2018–2019 годах.
Эти объединенные проекты СПГ могут дать России дополнительный потенциал годового экспорта газа в 55,2 млрд кубометров к 2020 году. Тем не менее, следует помнить, что этим проектам придется конкурировать с новым потенциалом экспорта СПГ США и возрастающим потенциалом экспорта австралийского СПГ на Азиатско-Тихоокеанский рынок СПГ.
В случае с Азиатско-Тихоокеанским регионом ясно, что у России в будущем будет много конкурентов, в связи с чем у России остается вариант Китая, не так ли?
Да, наиболее значимой разработкой является предложенный газопровод в Китай. «Газпром» и CNPC договорились о маршруте (из Восточной Сибири в Северо-Восточный Китай), объеме, продолжительности контракта (30 лет) и дате начале поставок (2018 год). В отличие от развития экспорта СПГ, экспорт по газопроводу в Китай будет гарантирован в течение нескольких десятилетий одним только заключенным контрактом. При этом обеим сторонам пришлось пойти на определенные уступки.
Газовая сделка с одной стороны усилит зависимость России от Китая, поскольку поставки по трубопроводу не могут быть переключены на других потребителей. Однако сочетание нового газопровода и экспорта СПГ также представляет собой желаемое уменьшение зависимости от европейского рынка, который в настоящее время является основным экспортным рынком российских нефти и газа.
Беседовал Антон Барбашин
